Мы вернулись с войны...

Мы вернулись с войны...
О Боже, как ты добр - снова ЗаБВО
Леонид Кранцевич
рассказ

... И тогда ты - вчерашний солдат, прапорщик или майор - начинаешь рассказывать сам. Берешь ручку, бумагу и ... начинаешь писать. Сначала робко, неуверенно, мысль опережает ровные строчки, а вдруг это никому не нужно! Строчки идут с трудом, каждая буква рвёт тело, словно идущий из свища осколок, да именно так и получается, потому что нет-нет да и выходит кусочек разрывной китайской пули из твоего лица, скулы. Война выходит из тебя и ложится на бумагу...

***

                                                      "Наша жизнь, наша служба
                                                       целиком принадлежит Родине
                                                       и защите её интересов.
                                                       Так было, так есть и так
                                                       будет всегда."


                                           "Старайся, чтобы в споре слова твои
                                            были мягки, а аргументы тверды.
                                            Старайся не досадить противнику,
                                            а убедить его."
                                    
                                                (Кодекс чести царского офицера)




        Без малого три месяца отдыхал в Донбасе, только после этого поехал в распоряжение командующего ЗаБВО.

        Уже май, в наших краях стоит мороз под 15 минусов. А следовательно прошло почти восемь месяцев, за которые я не удосужился взять в руки ручку, чтобы написать даже одну страницу.

        С одной стороны может я когда-нибудь напечатаю и опубликую эти записи, после некоторой обработки, а с другой - а стоит-ли, ведь обещал ничего не менять.

        Пишу, и невольно крутится в голове, а ведь ключ мудрости не на страницах книг, а где-то совсем рядом.

        Почему мы начинаем что-то по-настоящему ценить, лишь тогда, когда ...

        Вернуться в действительность бывает очень сложно. Никто толком не знает, что с ним может случиться через минуту, цени каждое мгновение. Глупо думать, что завтра от нас никуда не денется, оно может просто никогда не наступить.

        О себе, о душе, подумать некогда, всё срочные дела какие-то находятся. Мы думаем о будущем, о прошлом, но живём-то в этот миг, который называется "сейчас".  А сейчас - это дар Божий, который нужно рационально использовать, ибо завтрашний день - это шаг в неизвестность, и не исключено, что он может оказаться вашим последним мигом в этой жизни, шагом в будущее, в бесконечность, а все эти бумаги, которыми я обложился в отделе кадров ...

        В чём смысл жизни -  в познании своей души, всё остальное ...

        В Округе дали предписание на убытие в 11 УР, то есть туда, откуда меня отправляли в ДРА.

        Прибыв на место, я услышал, что должностей нет, и мне предложили заштатную командира сапёрного взвода, чтобы получать зарплату.

        Пошли скитания блудного сына, а я был не одинок, в УР нас "шурави" приехало три человека из разных частей 40 ОА, и все желали передать опыт ...

        Через пару месяцев предложили должность НШ отдельного танкового батальона.

        А потом "попросили", даже не предложили, занять должность начальника отдела кадров УР.

        Это, если очень коротко, но я немножко расширю своё повествование.

        Дело в том, я уже отметил, что я не написал ни одной строчки в течение восьми месяцев, а сейчас сидя в отделе кадров, и обложенный горой личных дел офицеров, я всё же решился продолжить свои дневники.

***
        Если есть такие, а мне кажется, что их много, кто считает, что с войны возвратились герои, опытные мужья, которые стали ценить жизнь и радоваться ей же. Могу вас разуверить, с войны не возвращается никто. Но ты же вернулся, да вернулся, но кто я? Я, как и вчерашний солдат, больше не принадлежу родителям, семье, обществу. Мы все принадлежим войне, с которой возвратилось лишь тело, и то местами подштопанное, и это не бравада, это реальность. Ведь наша, каждого, кто там был, Душа осталась там, у кого-то на Саланге, у кого-то в горах Гиндукуш. Получилось нечто раздвоенное - тело тут, душа там среди гор, товарищей, моментов отдыха, печали, радости, а тут одно недоразумение, и тело рвётся к душе, оно лишь там отдыхает, творит, радуется. Хотя первое время кажется, что ты свободен, занят мирскими делами, и свист пуль только в военных кинофильмах, иногда во сне. Но, увы, так только кажется, а в реальности ... 

        Война никуда не ушла, и поверьте мне - после третьей, а она пьётся стоя (за тех, кого нет среди нас), мало кто дотягивает до четвёртой (за то, чтобы не было третьей), он уже там, откуда рвался, считал дни до возвращения, готовился твёрдо ступить на Родную землю. И на тебе - он уже ТАМ! Вот почему для "шурави" четвёртая рюмка должна быть в любом случае последней, за любым застольем, ибо следующая - роковая, его уже нет среди вас. Скептики говорят: - Так не пейте! Я естественно могу ответить таким, но сейчас воздержусь. Так вот, война отмирает в нас постепенно, пластами - слой за слоем, или чешуйка за чешуйкой, пласт за пластом, кому что больше нравится. Медленно, очень медленно вчерашний солдат, прапорщик или майор превращается из бездушного манекена с пустыми глазами и выжженной душой в некое подобие человека, да, да, именно в него, и то, только по-внешнему виду, потому что внутри - пусто, какой-то вакуум. Медленно спадает невыносимое нервное напряжение, затухает агрессия, проходит ненависть, окружающий мир тянется к тебе, а ты этого не замечаешь. Хотя ты и живёшь, но ты не здесь и не сейчас, ты всё ещё там. Дальше всего держится страх - животный страх смерти, а порой, какое-то тупое безразличие к самой жизни, ты многого не понимаешь, потому что окружение не понимает тебя. И тебе вдруг кажется, что ты проклят и забыт там, и ещё не известно, что страшнее. Но со временем проходит и это. Ведь там вы проявляли чудеса героизма, смелости!  И здесь могу вас разуверить; смелость - это когда только ты один знаешь, как тебе страшно. А страшно всегда, потому что страх присутствует всегда и в тебе, и в каждом из нас.

         Ты начинаешь учиться в этом мире заново, вдруг ты замечаешь, что мир природы удивительно красив и разнообразен, а люди? А они все разные, самобытные, и у каждого из них своя жизнь. Ты начинаешь учиться ходить, не глядя под ноги, учиться радоваться окружающему тебя миру, привыкаешь стоять на открытом пространстве в полный рост, а физическое тело стало забывать напряжённое состояние, стала пропадать сутулость. Ты начинаешь жить, и самое удивительное, жить очень осторожно. Сначала - потому что так получилось, и ты остался в живых. Радуешься подарку судьбы, который тебе достался, но потом ты втягиваешься в жизнь. Медленно, очень медленно, ты становишься таким же, как все. Но твоего настоящего лица не знает никто. Никто не знает, что ты больше не человек, да и сам ты порой забываешь об этом. Люди просто принимают тебя за своего, ведь внешне ты ничем не отличаешься от них. Правду больше не говоришь никому, да и кому она нужна? Человеку не воевавшему не объяснить войну, точно так же, как слепому не объяснишь, как захмарилось небо?

        А вот объяснить - зачем ты воевал? Этого никто не сможет!  И тогда ты - вчерашний солдат, прапорщик или майор - начинаешь рассказывать сам. Берешь ручку, бумагу и ... начинаешь писать. Сначала робко, неуверенно, мысль опережает ровные строчки, а вдруг это никому не нужно! Строчки идут с трудом, каждая буква рвёт тело, словно идущий из свища осколок, да именно так и получается, потому что нет-нет да и выходит кусочек разрывной китайской пули из твоего лица, скулы. Война выходит из тебя и ложится на бумагу. И ты снова там, и твоё дыхание начинает учащаться словно ты лезешь в гору, а сердце вырывается из груди от радости, что появилась возможность показать ту реальность, вдохнуть чистоту горного воздуха, ощутить тяжесть рюкзака за твоими плечами. Написал абзац, и тебе стало легче, камень с грохотом свалился в пропасть, ведь ты это смог. Тебе приходит осознание, что жизнь должна иметь смысл для людей Вселенной, а не только для тебя.

        Друзья пишут: "Расскажи брат, как мы горели? Расскажи им!" Строчки идут одна за одной, порой хочется подправить, подредактировать литературно, и вдруг тебя осеняет - а разве там мы думали о литературном языке? Нет уж, пусть будет так, как было! Порой хочется сделать глоток "шайтан воды", но тогда я становлюсь другим, а он может вернуть меня туда, и тогда смерть и безумие сядут со мной в обнимку, и будут толкать в бок, и подправлять ручку. А на выходе получится крик души, а суть уйдёт. И вот ты уже пишешь, и пишешь. И ты понимаешь, что с войны не надо было возвращаться. Порой хочется побыть просто одному, потому что иногда одиночество так кстати..., что даже самым близким не хочется рассказывать, что у тебя внутри. Только в тишине ты можешь получить ответ на все твои вопросы, ведь  жизнь должна иметь смысл и не только для тебя, но и для всего человечества. Чем занимались Волхвы? А они самообучались.  ... нет действительно, в каждом сидит смерть, и каждому подсознательно хочется выразить это ощущение, и это распространяется, Господи прости, на весь свет. Некоторые при этом имеют потребность предсказать конец света, и когда этот конец света наступает, то происходит это отнюдь не вследствие чьего-либо персонального предсказания, и это ты вразумил только сейчас, а раньше? А раньше об этом не задумывался! Только сейчас ты начинаешь понимать, что для того, чтобы восторжествовало зло, нужно лишь одно - чтобы хорошие люди бездействовали, а ведь лучшие из лучших, и это правда, остались там, на той земле.

***
        А сейчас пару строк для "шурави", кто вернулся, и кто читает эти строки. Все мы за время войны стали "немножко" больны, и это факт. Так вот, если в Вашем прошлом содержатся болезненные события, эмоции, если вы обижены, а обижены мы все, если не ТАМ, то здесь, не отпустили участников тех прошлых историй, то происходит заякорение на воспоминаниях. Воспоминания прокручивают эти прошлые болезненные моменты, вновь и вновь вызывая ваши переживания, сожаления, досаду и т.д.  Эти воспоминания забирают вашу Энергию. Вы живёте прошлым. Вы его питаете. Вам не хватает Энергии, чтобы творить Настоящее.

        Есть-ли выход из этого состояния?

        Как ни странно, но он есть, я, лично, его вижу в написании моих дневников - ведь все знают; написал на бумаге - забыл. Или, как в народе говорят: "Хочешь быстро забыть - напиши!"  Вам я советую, вернуться в прошлое, а это означает простить "Здесь и Сейчас" себя и всех окружающих, кто был там, кто появился в вашей жизни потом, осознать причинно-следственные связи данных событий, принять суть Урока, поблагодарить себя и всех участников тех событий за опыт, который позволяет Вам ступить на более высокий уровень развития. 

***
        Война в Афгане, для тех, кто туда приходил, всегда заканчивалась катастрофически, так говорят. Мы многое там восстановили, научили воевать их армию. А так-ли зря, то всё было? Руководство СССР не было идиотами, войска введены для предотвращения негативного влияния из вне. На таком уровне идиотских решений не принималось. Мы должны относиться с уважением к нашим солдатам, значит война нужная, правильная. А в последующем, при изучении, определить ошибки, которые были допущены. Мы беспокоились о безопасности СССР, может кто-то и бегал бы по горам, но мы заставили нас уважать. Воевать самоубийственно для народа, война никому не нужна. Война уничтожает всех - ушёл один человек, а вернулся другой.

        Конечно Афганистан - это не моя Родина, но моя в опасности, ибо это южные рубежи нашей земли, и я не берусь судить правильно или не правильно принято решение моим правительством.

        Иногда мне кажется, что я сам в душе своей оплакиваю себя, зная, что по-другому надо жить, но зная также, что тебе никогда не узнать, как именно!

        Тебе кажется, или ты сам себя успокаиваешь, что всё это накапливается - работа, желание передать свой опыт, и пр... - чтобы когда-нибудь потом ты заново это пережил, уже по-настоящему: медленно, вдумчиво. Но когда это потом наступало, а оно всегда рано или поздно наступает - тоже торопливое, тоже недостаточное - ты начинаешь понимать: вспомнить-то нечего, одна пустота, пыль, уныние, да ещё, может быть, острое чувство полного одиночества, непонимания тебя и тобой там, где бы должно быть уважение и взаимопонимание.

        Зарывшись в бумагах, я только сейчас понял, что человек должен служить обществу, но он приходит один, один и уходит. Он приходит сюда учиться, его учит Творец, который специально создал этот социум. В мире может оказаться только тот, у кого одинаковые эмоции. Человек должен оставаться спокоен, тогда он управляет своей жизнью, а все эмоциональные срывы уводят его под власть того, кто им хочет управлять. Ведь наше подсознание хранит решения прошлых жизней, даже если они были ложными. Личности иногда не нравятся те решения, но наше общество не может предложить человеку счастья, всё это суррогаты. 

***
        Любителям острых сюжетов не найти здесь ничего привлекательного для себя, так что лучше друзья, не тратьте время понапрасну! А для читателя могу отметить, были в моей жизни и острые сюжеты, не только там, но и уже здесь, по возвращению, но я их опускаю, пусть они останутся у меня на потом. Да и пишу я от имени автора, так что порой извлекая их из соответствующего вместилища моей памяти, я просто сглаживаю углы.

        Вот почему иногда встречаются и рассуждения, взятые в скобки.

        Скобки открываются.
        ... Возьмём нашу элиту, - тупее я ничего не видел... однако же приходится мириться...
        Скобки закрываем.

        Из всего, что писал, ни один сюжет не был придуман мной самостоятельно. Я участвовал в описываемых событиях, или "происшествиях", и это происшествие само находило себе место действия, обличье, погоду, время суток, и так далее, из его реальных проявлений. Все элементы в отдельности были реальны, но, сложенные вместе представляли несусветную чепуху, ахинею. Так во всяком случае, отдельным приличным гражданам представляется. Да чего там далеко ходить - взять хотя бы сюжет, который я изложу ниже.

***
        Итак, я стал начальником штаба отдельного танкового батальона, так захотелось нашему командиру. Если брать во внимание, что я артиллерист, то ничего удивительного в этом нет. Мне предложили, я согласился. Командир батальона сразу заявил: - Лёша, твоё дело бумаги штаба, а остальное я сам потяну. Но в жизни всё идёт по-другому, ровно через месяц, я уже не вылазил с танкодрома, сам водил танк, сам стрелял, и могу сказать, что ничуть не хуже кадровых танкистов, так что в штабе бывал крайне редко.

        Освоив премудрости вождения и стрельбы из танка, я понял, что эту машину можно использовать, как артиллерийское самоходное орудие. Тем более, что мощь снаряда и дальность стрельбы позволяли это сделать.

        Танк Т-64Б, превосходная боевая единица, осколочно-фугасный снаряд весит 24,4 кг, согласно техпаспорта максимальная дальность стрельбы данным снарядом составляет до 10 км. Таблиц стрельбы для пушки Д-81(2А26) никто не видел, хотя мы знали, что они существуют.

        На танке имеется азимутальный указатель и боковой уровень, следовательно возможна стрельба с ЗОП (закрытая огневая позиция), но для этого нужна буссоль. Можно стрелять и просто так, но это будет полупрямая наводка.

        Если представить, а это порой в бою необходимо, танк является кочующим, стрельба с ЗОП - это песня. Малый угол возвышения, можно повысить наездом на бруствер, или на что-то типа бордюра. Начальная скорость 690 м/сек. Пушка 125 мм - это махина.

        Премудрости работы НШ танкового батальона, вместе с изучением матчасти и вождением своего танка, я освоил где-то за две недели, и только тогда начались обычные будни, командир батальона Володя К..., был отличный мужик, и он пытался тянуть эту лямку в одиночку, но увы, так не бывает, хотя и один в поле воин, но есть предел человеческих сил, вот тогда я и вышел с предложением проводить танковые учения самому. Естественно он согласился.

        Время летело очень быстро, и вот уже наступил период отчёта о проделанной работе, то есть итоговая проверка.

        Стояла ясная, тёплая, приятная погода. Минувший год был очень напряжённым, мы ещё с января знали, что будем сдавать проверку Москве, поэтому с полигона не вылазили, а старшины драили, красили, восстанавливали казарменный фонд. Замполит, лично, строчил и подшивал для отчёта боевые листки и стенную газету, да, да, именно лично и для отчёта.

        Можно отметить очень важный момент, что самое больное место в Т-64 - это перегрев двигателя, к нашей радости наши механики, а они все, как один; узбеки, киргизы, вот уже пару месяцев  не угробили ни одного двигателя.

        На весеннюю проверку прибыли  "контролёры" из самой Престольной. Комиссию возглавлял полковник Тоц..., судя по его внешнему виду, хочется отметить: "Столько не живут!" Но, как я потом узнал, именно такие лица и являются инспекторами, для войск они уже не пригодны, а отвлекать управление из штаба МО не целесообразно.

        Если не ошибаюсь, Веймарский генерал Курт фон Хамерштейн условно и с некоторой долей иронии разделял всех офицеров на четыре категории. Человек умный и решительный годится на высокий штабной пост; тот, кто умён и вежлив, подходит для самого высокого командования, ибо у него хорошие нервы, способные справиться с любой ситуацией; можно также использовать глупого и ленивого офицера; но глупый и старательный человек должен быть немедленно смещён.

        Вероятно наши господа относятся к четвёртой категории. Нет, извините меня, я не критикую, да и не имею такого права, но глядя на их рвение и старание, показать, что они это всё, натолкнуло меня на такую мысль.

        Как сказал Де Кевилленд: - В мирное время в армии умных людей нет, они приходят туда во время войны.

        Так вот, комиссию встретили, как положено, я даже не буду описывать эти торжественные минуты с парилкой и задушевной беседой после оной, всё было на высоком забайкальском уровне.

        На следующий день было построение, все в парадной форме, все при регалиях, всё горит и сверкает, но увы, только командир доложил о готовности к смотру, как "полкан" вынул пакет и вручил его ему прямо на плацу. В следующее мгновение глаза командира закрылись, тело задёргалось, и хриплым голосом он объявил общий выход в запасные районы, а танковому батальону прямо на танкодром для проведения батальонного учения.

        Для армии - это обычное явление, но танкистам в парадной форме, а особенно офицерской, типа морской волны, смотрится идеально. Я такое видел только в кинофильмах, когда немецкие офицеры в белых рубахах восседали на броне. Можно было бы задать вопрос, а переодеться слабо?  Да, такой вариант допустим, но на двадцатой минуте наш батальон должен покинуть парк, и когда переодеваться? А сейчас нужно ещё напомнить один очень важный момент, все траки в танках "отпи...ы" гудроном, потому что обычно проверяющие проводили смотр техники, а уже потом начинались учения.

        Можно легко представить поручика Ржевского, который прыгает в седло и не испачкав свои белые панталоны мчится на бал к Наташе. И нас не вскочивших, а залезших под броню, и колонной ушедших по пыльным забайкальским "трассам". Зрелище, я вам скажу, а зачем говорить, представьте сами... Ладно хватит лирики, в завершение этого момента отмечу, что благодаря умному руководству этой четвёртой категории проверяющих, все офицеры остались без парадной формы, ибо восстанавливать уже нечего. Придётся шить на материке за свои кровные. Невольно сложилось впечатление, что полковник, вероятно, перепутал Москву, где он спешит домой на такси.

        Батальонные учения прошли идеально, мы получили твёрдую хорошую оценку и хвалебную речь проверяющих в наш адрес.

        Вот на фоне всего этого, я и предложил применить танковую роту для показа стрельбы с закрытых огневых позиций, при этом предложил в качестве наводчиков взять обычных командирских водителей. При этом, даже "толкнул" речь, что в современном бою необходимо уйти от шаблона в подготовке командиров танков, потому что если строго придерживаться уставов и наставлений, то это лишает инициативы и самостоятельности любого командира.

        Собрал девять водителей командования, и за тридцать минут научил, что делать, чтобы танк мог стрелять с закрытых огневых на предельной дальности.

        После того, как было дано разрешение на стрельбу, по общей команде наши "танкисты" произвели залп, получился заградительный огонь на фронте в четыреста метров, без единого отрыва снарядов в стороны. Линия сплошного огня, ствольная артиллерия могла даже позавидовать этой красоте.

        У меня волнений не было никаких, даже, если бы "горе наводчики" ошиблись, то снаряды улетели бы в направлении "необитаемых" сопок, могли лишь пострадать козы, которые ещё семьями гуляли в этих местах, и семьи рябчиков, больше в том направлении нет ничего - голые сопки, но удивительно красивые, друг на друга не похожие, каждая живёт сама по себе. А вокруг бездонное небо, и нехватка кислорода на 15 процентов, поэтому расстояние определить до каждой из них крайне тяжело. Кажется километров пять, а реально все пятнадцать.

        На общем построении меня поставили в пример, и даже отметили в лучшую сторону.

        Я всегда относился к похвале с каким-то пренебрежением, и в то же время не умел их выслушивать. Что делать в то время, когда тебя хвалят? Скрестить руки, так по уставу не положено. Согласно кивать головой? Поэтому я всегда делал вид внимательного слушателя, и смотрел в глаза начальству.

        После первых хвалебных слов полковника, я понял, а по-другому он и не мог поступить, ведь снаряды реально показали, что это возможно, а вот последствия будут потом. И я не ошибся.

        Я по наивности своей рассчитывал, что мой опыт пригодится в подготовке наших танкистов, мной заранее были составлены ТС и разработана методичка по подготовке личного состава, лишь позже я понял, что мой труд никому не нужен, и, что я сам чересчур самонадеян.

        А реально сказать, что мой чрезмерный оптимизм, и как ни странно, чрезмерная уверенность в том, что это необходимо, закончилось тем, что я сейчас кадровик.

        После всего показанного, и после убытия "москвичей", меня вызвал командир УРа и довёл до меня слова председателя комиссии: "Уберите этого умника от личного состава, и дайте ему побольше бумаг, пусть он их перебирает, ибо умных и без него хватает, а у вас хромает отдел кадров."

***
        Командир пригласил начальника штаба, достал бутылку коньяка, и после первой - за итог проверки, предложил мне занять должность начальника отдела кадров УРа.

        - Ладно! Я согласен!
        - Ну вот, ну ладно! - вполне добродушно проговорил командир. Да и вообще все мы склонны к убеждению, что везде хорошо, где нас нет, и того не можем понять, что нельзя быть одновременно и там, где ты есть, и там, где тебя в данный момент нет. Ведь если ты где-то присутствуешь, значит, здесь уж никак тебе хорошо не может быть.
        - Это так, лирическое отступление, так что давай за неделю ты должен вникнуть в работу, и приступай, НШ тебе поможет.

        Вот так я и стал кадровиком.


                              (первые дни июня 1989 года)